* * *

Купается небо в предсмертном блаженстве,
лазурь покрывает просторы земли,
таинственной ночи с востока движенье
смыкает усталые веки мои.

И благоухание сна осязая,
душа вспоминает угрюмую жизнь,
в страну долгожданной мечты улетает
как птица, из клетки взлетевшая ввысь.

Там в быстрой лазури псалмы раздаются
о юности вечной, где солнце и мир,
и клонятся ветви в усталом уюте
когда их целует священный зефир.

Там счастья лучи проникают повсюду,
там всюду звучит голосистая трель,
и радости первой родник бьет оттуда,
и дарит цветение первый апрель.

Но грудь горемычные вздохи мне стиснут,
проснусь в горьком плаче – я так одинок!
Горят в очаге позабытые искры,
и смотрит в оконце холодная ночь…

* * *

В предсмъртно блаженство небето се къпе,
син здрач над земята се кротко люлей,
от изток нощ тайнствена властно настъпя,
умора над сънните клепки тегней.

И сън ароматен упива душата,
дух тъмен и приказки тъмни шепти,
и тя на вълшебний си блян към страната
кат птичка изпусната волно лети.

Там в бистри лазури се носи псалома
на вечната младост и вечния мир,
и скланят се вейките в нежни притома,
целувани сладко от девствен зефир.

Там вредом на щастьето зракът прониква
и вредом усмихнати трели трептят,
потокът на първата радост пребликва,
цветята на първата пролет цъфтят.

Но ощ да въздъхнат гърдите не сварят,
с плач горък пробуждам се, о, самота!
В огнище забравено искри догарят
и гледа в прозорците мои нощта...